Дракула
Dracula
1931; США; 75 мин.
Fantasy/Horror
* * * * * / 7.7
Режиссер: Тод Браунинг
В ролях: Бела Лугоши, Дэвид Маннерс, Хелен Чендлер, Дуайт Фрай, Эдвард Ван Слоан, Герберт Банстон, Франсис Дейд, Джоан Стэндинг, Шарль К. Жерар
Легенды о темных существах, высасывающих кровь и отнимающих жизнь, появились давно. В мифологии многих народов – от Европы до Азии – издревле существовали легенды о пьющей кровь нечисти – упырях, вурдалаках, вампирах. Поэтому нет ничего удивительного в том, что появились они и в литературе. О вампирах писали Гете, Байрон, Дюма и Алексей Толстой, но самый известный вампир появился из-под пера Брэма Стокера, в 1897 году давшего жизнь графу Дракуле.
Образ трансильванского графа Стокер заимствовал из народных легенд, существовавших в районе Карпат, которые рассказывал ему его друг – востоковед Арминий Вамбери. Те же во многом основывались на жизни реально существовавшего человека – Влада III Цепеша, правившего в середине XV века на территории современной Румынии – в Валахии. Влад III прославился как своей непримиримой борьбой с турками, так и своей жестокостью по отношению к врагам, за что даже получил прозвище «Сажатель на кол». Также он получил имя «Сын дракона» – «Дракул». Именно его и использовал Брэм Стокер в своем романе. Имеющийся портрет карпатского князя отразился и на внешнем облике графа Дракулы – высокий лоб, густые брови, тонкий орлиный нос и пышные, тяжелые усы. Но как бы ни был кровав и жесток правитель Валахии, он не приобрел бы такой известности, если бы малоизвестный ирландский литератор и театральный агент не написал бы о нем книгу, представившую миру самого известного и популярного монстра в истории – графа Дракулу.
Появление книги Брэма Стокера было весьма своевременным: времена романтизма прошли, на смену ему твердой поступью шел ничего не скрывающий реализм, но британское королевство все еще продолжало оставаться викторианской империей, где чудесным образом соединялись наука и вера в потусторонние силы. И, несмотря на то, что развитие науки и техники росло в геометрической прогрессии, архаические верования в нечистую силу все еще оставались живы. При этом параллельно с развитием философской мысли прекрасно чувствовало себя и увлечение различными мистическими учениями – от спиритизма до теософии. Под натиском научного прогресса отступала и религия, уже не так рьяно отстаивавшая свое право на истину в последней инстанции, что также сыграло не последнюю роль в жизни графа Дракулы. Но решающе слово в возведении Дракулы в культ сделала именно наука, благодаря которой двумя годами ранее появился кинематограф – главное чудо XX века.
Хоть триумф знаменитого графа и пришелся на век кино, до своего появления на экране он уже обрел некоторую известность в кругах любителей литературы и театра. Пьеса, основанная на романе Стокера, с успехам шла на сценах европейских театров вплоть до 30-х годов, а интерес широкой общественности ко всему страшному и таинственному подогревался вошедшими в начале XX века в моду мистицизмом и готикой, что отразилось как на литературе и театре, так и на кинематографе, который хоть и не имел еще голоса, не смог пройти мимо такого соблазнительного фактора, как человеческий страх. Уже были экранизированы «Доктор Джекилл и мистер Хайд» Стивенсона, «Голем» Метерлинка, «Портрет Дориана Грея» Уайлда, рассказы Эдгара По и «Франкенштейн» Мэри Шелли, но до «Дракулы» дело еще не дошло. Хотя вампиры тоже не были лишены удовольствия появиться на экране – в 1915 году был выпущен многосерийный фильм Луи Фейада «Вампиры», а в 1922-м в Германии Фридрих Вильгельм Мурнау снял один из шедевров экспрессионизма – «Носферату». При этом последний основывался именно на романе Брэма Стокера, но из-за проблем с авторским правом историю о бессмертном вампире пришлось переделать. Но подлинная слава к зловещим кровопийцам пришла только тогда, когда за дело взялась американская компания Universal, решившая взяться за набиравший обороты жанр хоррора. Фактически именно ей и ее главе Карлу Леммле (он вынашивал планы экранизации романа Брэма Стокера с тех пор как в 1914-м перебрался в Калифорнию) мы и обязаны той популярности, которая вскоре обрушилась на «очень страшное кино».
Режиссером первого хоррора, запущенного на студии, стал Тод Браунинг, подтвердивший год спустя свою приверженность ко всему странному и необычному из ряда вон выходящими «Уродами», которые в ряде стран даже были запрещены к показу. Звезд же на главные роли в картине, от которой ничего особенного не ждали, приглашать не стали (хотя и пробовали таких звезд, как Пол Муни, Конрад Вайд, Ян Кид, а сам Тод Браунинг мечтал снять в роли Дракулы знаменитого Лона Чейни, которого уже снимал в своих фильмах, но тот скоропостижно скончался от рака бронхов), – роли Дракулы и Ван Хельсинга достались венгру Беле Лугоши (планировавшийся на роль звезда ужасов Лон Чейни умер в 1930 году) и голландцу Эдварду Ван Слоану, которые не только практически соответствовали происхождению главных героев романа Стокера, но и играли вместе в одной из постановок «Дракулы» на театральной сцене. И, хотя до этого они и были романтическими и характерными актерами, после «Дракулы» их жизнь навсегда связалась с «фильмами ужасов» (при этом Лугоши сыграл Дракулу еще раз лишь в 1948 году в комедии «Эбботт и Костелло встречают Франкенштейна»). Что любопытно, роль Мины Харкетт вполне могла исполнить будущая обладательница «Оскара» Бетт Дэвис, имевшая в то время контракт с «Юниверсал», но стечение обстоятельств избавили ее от этой участи (хотя, кто знает, быть может, это было бы любопытно, и жизнь ее сложилась иначе). Самым же удачным приобретением новой картины стал оператор Карл Фройнд, который в 1930 году перебрался в США из Германии, где им были сняты ставшие впоследствии классическими «Голем» (1920), «Тартюф» (1926) и «Метрополис» (1927). «Дракула» стал его пятым фильмом в Америке, поэтому никто не сомневался, что яркий представитель немецкого экспрессионизма как никто другой сможет передать атмосферу ужаса, царящую в романе Стокера. В этом создатели картины не прогадали, так как выпущенный в 1931 году «Дракула» был фактически лишен каких-либо спецэффектов и стал хитом во многом именно благодаря мастерству Карла Фройнда. Примечательно, что из-за отсутствовавшей в то время возможности дублирования картин, параллельно с этим «Дракулой» снималась испаноязычная версия, которая, как говорят немногие из видевших ее, выглядит на порядок лучше оригинала (она была снята всего за одну ночь с испанскими актерами).
Сам роман Брэма Стокера построен в форме своеобразного диалога многочисленных личных записей героев – писем, телеграмм, записок и особенно дневников, которые были достаточно широко распространены среди образованной публики в конце XIX века. Это давало возможность взглянуть на события и героев с разных точек зрения, а также представить всю картину в целом, не упуская нюансы и детали. Это с одной стороны дало большой простор для написания сценария, а с другой – значительно усложнило процесс, так как героями романа является стразу несколько человек, каждый из которых фактически имеет собственную историю, хоть все они и концентрируются вокруг персоны графа Дракулы. Возможно, именно это и побудило Гарретта Форта, автора сценария, обратиться не к самому роману, а к пьесе Хэмилтона Дина и Джона Балдерстона, написанной на основе книги Стокера и с успехом шедшей на Бродвее с Белой Лугоши и Эдвардом Ван Слоаном в главных ролях. Сложно сказать, что это решение было верным, так как оно значительно сузило рамки действия романа и лишило зрителя множества зрелищных сцен, но студия явно не рассчитывала на успех «Дракулы», что и отразилось на минимуме действия и некоторой театральности происходящего. Как уже говорилось ранее, спецэффекты в картине практически отсутствовали, хотя существовавшие тогда технологии вполне могли осуществить большинство из описанных в романе событий. Первоначально продюсер Карл Леммле планировал снимать «Дракулу» с размахом, но из-за Великой Депрессии ему пришлось урезать бюджет до скромных 335 тысяч долларов, из-за чего «Дракула» рядом с появившимися вслед за его успехом «Франкенштейном» и «Мумией» выглядит весьма скромно и даже несколько старомодно. Но тогда боссы студии еще не были уверены в правильности принятого решения и не спешили вкладывать в сомнительный по их мнению проект значительные средства. А жаль, ведь будь они чуточку смелее, мы бы сегодня имели гораздо более зрелищное кино, хотя с другой стороны именно благодаря скромности визуального ряда мы и имеем то, что является классическим образцом «фильма ужасов».
Фильм Тода Браунинга был рассчитан на широкие зрительские круги, не знакомые с первоисточником, поэтому сценарий был весьма вольным переложением романа Брэма Стокера, что отразилось практически на каждом кадре, но при этом каким-то удивительным образом картина все же смогла передать атмосферу литературной основы. Несмотря на это начинается фильм фактически так же, как и роман – с приезда в Трансильванию молодого адвоката, направляющегося к графу Дракуле для заключения сделки о покупке недвижимости в предместье Лондона. Румынское поселение окружают горы, местные жители отговаривают адвоката ехать к графу, а добросердечная хозяйка вешает ему на шею крестик для того, чтобы тому сопутствовала удача. Но на этом соответствие изначальному тексту прекращается, лишь изредка придерживаясь основной сюжетной линии. Для человека, читавшего роман, первым удивлением становится тот факт, что приезд адвоката приходится на Вальпургиеву ночь (канун Святого Георгия в романе), а местный крестьянин сходу выкладывает адвокату то, о чем в романе он начинает догадываться только через пару глав, – в замке Дракулы живут вампиры, которые пьют кровь, выходят из могил и превращаются в волков и летучих мышей. И если в книге адвокат приходит к осознанию своего бедственного положения постепенно, лишь встретив невест Дракулы и увидев графа, ползущего по отвесной стене замка, и успевает окунуться в настоящий кошмар, почувствовав себя пленником Дракулы, то в фильме адвокат не обращает внимания ни на какие предупреждения, встречающиеся ему на каждом шагу, чему во многом способствует тот факт, что вместо положенного месяца он пребывает в замке вампира всего один день. Его не пугают ни предупреждения крестьян, ни волчий вой, ни окружающий его туман, ни летучая мышь, «управляющая» его экипажем, ни самостоятельно открывающиеся двери, ни запустение в замке, ни ползающие по полу броненосцы (!!!), ни сам граф, с легкостью проходящий сквозь паутину (тем самым «Дракула» становится родоначальником всех «ужастиков», в которых безмозглая молодежь, не глядя по сторонам, отправляется в неизвестные дали на поиски «приключений»). Все это нисколько не удивляет адвоката, а вот зрителю, знакомому с романом, предстоит начать удивляться довольно скоро и весьма впечатляюще: в фильме адвокатом оказывается не Джонатан Харкер, а Рэнфилд, который в книге был обычным буйнопомешанным, находящимся на излечении в специализированной клинике. Правда, в данном случае появляются причины его помещения в лечебницу, а также становится ясна его связь с Дракулой. Вообще же создатели фильма весьма вольно обходятся с оригиналом, правда делают это аккуратно и оправданно, не позволяя себе скатиться до образцов типичного хоррора категории «В».
В попытке сократить количество действующих лиц из романа выкидывается целый ряд героев, и если в романе с вампиром боролась организованная группа из 6 (!) человек, то фильм довольствуется двумя – профессором Ван Хельсингом и молодым Джонатаном Харкером, чье имя сокращается до Джона, а занимаемая им социальная ниша ограничивается до возлюбленного Мины (при этом не указывается – является он ее мужем или нет). Ван Хельсинг оказывается работником лечебницы для душевнобольных, которая разрастается до размеров полномасштабного госпиталя, на что указывает сцена в анатомическом театре, хотя у Стокера Ван Хельсинг был всего лишь другом и голландским коллегой доктора Сьюарда. Сам же Сьюард, бывший в романе молодым и крепким мужчиной, оказывается пожилым врачом, который к тому же еще и является отцом Мины, не имевшей с ним в оригинале никаких родственных связей, да и вообще не бывшей с ним знакомой до появления в Лондоне графа Дракулы. Сам же Дракула в исполнении Белы Лугоши тоже значительно отличается от того, что был описан Стокером. По книге граф – это «высокий старик с чисто выбритым подбородком и длинными седыми усами» (см. оригинал). Именно таким его и хотел представить Дэвид Кэррадайн, перенявший через несколько лет эстафету у Лугоши, но и в его случае решено было ограничиться лишь щегольскими черными усиками. Что же касается знаменитого черно-красного плаща графа, то и о нем в романе не говорится, а придуман он был уже на театральной сцене специально для того, чтобы можно было показать сцену исчезновения графа, – актер, исполнявший эту роль, под прикрытием длинного плаща просто скрывался в люке в полу. Но самым удивительным в образе графа в исполнении Белы Лугоши является то, что он ни разу не демонстрирует канонические острые белые зубы, на чем неоднократно концентрирует внимание читателя Брэм Стокер. Любопытно, что и в последующих фильмах о Дракуле этот непременный атрибут вампира появляется далеко не сразу, и лишь Кристофер Ли в постановке 1958 года наконец-то демонстрирует знаменитый кровавый оскал. Но как бы ни странно было явное несоответствие Белы Лугоши с образом, описанном в романе, он на удивление точно передает черты, характерные своему герою, – надменность, властность, холодность и постоянную угрозу. И всего этого Лугоши и Карл Фройнд добиваются только при помощи одних глаз вампира, – оператор, давая крупные планы Дракулы, особенно ярко выделяет светом именно глаза, что придает Лугоши абсолютно дьявольское очарование (для достижения эффекта глаза просто подсвечивали из-за камеры точечными источниками света.). Если же говорить о других героях, то из всех их точно в цель попадает только Ван Слоан: его Ван Хельсинг полностью соответствует описанному Стокером – опытен, мудр, прозорлив, строг, но мягок, когда надо, осведомлен и расчетлив. Джон Харкер из смелого и решительного человека, пережившего ужас вампирского плена, превращается в недалекого и ни во что не верящего субъекта, только мешающего в борьбе с графом, тогда как его боевая подруга Мина становится этакой светской барышней, чья роль ограничивается ролью жертвы вампира. Доктор Сьюард отходит на второй план, где его оттеняет остальная медицинская прислуга – молчаливая сестра Мейд и усатый смотритель Мартин, довольно хилый для усмирения умалишенных, но весьма словоохотливый; именно ему принадлежит замечательная фраза: «Они все психи. Все спятили, кроме нас с тобой. Хотя насчет тебя я не уверен». Отдельного упоминания заслуживает Рэнфилд – пожалуй, самый яркий персонаж: играющий его Дуайт Фрай запоминается сразу – его подобострастный, вечно пригнувшийся Рэнфилд с безумными глазами, мерзким смехом и постоянным дрожащим «Хоз-з-зяин…» довольно точно передает характер «мухоеда», описанного Брэмом Стокером. Напоследок хочется сказать и о подруге Мины – Люси, которая в книге была одним из центральных персонажей, тогда как в фильме она появляется лишь в пяти коротких сценах. И если в начале она предстает дамой, весьма заинтересованной личностью графа и его речами, что дает надежды на возможность возникновения между ними каких-то более сложных отношений, то уже после сцены с «первым поцелуем» мы можем наблюдать Люси лишь дважды – в виде трупа и в виде бродящей по парку «красивой женщины в белом». После этого создатели фильма совершенно забывают о существовании Люси, оставив вампира бродить по городу, тогда как в романе борьба за жизнь медленно уходящей в мир призраков Люси (изгнание демонов из девушки чем-то напоминает в книге обряд экзорцизма из «Изгоняющего дьявола») и последующее ее уничтожение (вбивание кола в сердце и отпиливание головы – достойное хоррора зрелище) является центральной частью повествования. Но это далеко не единственное, чем фильм отличается от первоисточника.
Как уже говорилось выше, многие сцены романа либо исключаются, либо объединяются вместе. При этом самому Дракуле в фильме уделяется гораздо больше внимания, тогда как в книге он существует как бы за границами повествования, постоянно сопровождая наших героев, но не показываясь на глаза. Там он действует открыто лишь в своем замке, тогда как в фильме не гнушается появляться в общественных местах и даже совершенно спокойно ведет беседы с профессором Ван Хельсингом. Однако именно эта его наглость и представляет нам самые запоминающиеся сцены – Дракулу, укрывающегося плащом от распятья, и Дракулу, выбывающего табакерку с зеркалом из рук профессора. А чего стоят его многозначительные фразы: «Для человека есть удел и похуже, чем смерть» или «Для человека, у которого только одна жизнь, вы слишком умны, Ван Хельсинг», ну и конечно классическое «Я никогда не пью… вина». Только за эти крылатые фразы мы можем поблагодарить создателей фильма.
Дракула в фильме появляется довольно часто – в театре, на лондонских улицах, перед окнами Рэнфилда, на террасе, в спальне Мины и Люси. Но при этом нам ни разу не показывают, что именно он делает со своими жертвами, – сперва за окном появляется большая летучая мышь (единственный спецэффект в картине – летучая мышь, трепыхающая своими крылышками на веревочках), затем камера переходит на жертву, потом – на стоящего у окна Дракулу, вот он, вытянув вперед свои тонкие пальцы и согнувшись, медленно и бесшумно приближается к своей жертве, вот он склоняется над ней… и все. Этим преступная деятельность Дракулы и ограничивается, и мы узнаем о ее результатах лишь после того, как нам сообщают о появившихся на шее жертвы ранках. Вообще действия в фильме предельно мало. Так и хочется сказать, что большая часть картины проходит в разговорах, но и их немного, а те, что имеются в наличии, держат на себе сюжет и не являются лишними. Также довольно примечателен тот факт, что в фильме фактически отсутствует музыкальное сопровождение, музыка появляется лишь дважды – в театре, где после прозвучавшей увертюры вдруг воцаряется тишина, позволяющая нам наслаждаться сценой знакомства графа с основными героями, и во время начальных титров, сопровождаемых, как ни странно, музыкой из «Лебединого озера» Чайковского. Все остальное время действие картины развивается в абсолютно естественной тишине. Зная роман и посмотрев другие фильмы о вампирах, только удивляешься тому, как может этот фильм, абсолютно лишенный крови (и это в кино о вампирах!!!) и являющийся при этом хоррором, не казаться комедией и вызывать неподдельный интерес. Конечно, сегодня он выглядит довольно архаично, но при этом все равно производит впечатление. И пусть многие моменты в нем вызывают удивление, а смерть Дракулы остается за кадром (вместо нее нам показывают Мину, избавляющуюся от проклятья вампира под звук последнего вздоха Дракулы; позже в «Дилижансе» Джон Форд таким же образом не покажет главного – дуэли), но фильм по-прежнему не кажется второсортным продуктом, которых о зловещем графе было выпущено великое множество.
Гораздо проще смотреть этот фильм, не читав Брэма Стокера, но гораздо интереснее смотреть его, зная роман. Тогда открывается великое множество нюансов, на которые не обращаешь внимания без знания литературной основы. И, казалось бы, замечаешь, насколько фильм далек от книги, но при этом не можешь не признать того факта, что роман переработан в довольно стройную историю лишь с некоторыми недочетами и упущениями вроде забытой сценаристом Люси. А учитывая хронометраж картины (чуть больше часа), только удивляешься, как создатели картины умудрились запихать все события в столь незначительный промежуток времени.
При этом легендой Дракулу делает именно фильм, а не роман, хотя именно в последнем описываются все основные повадки и способы борьбы с вампирами – от чеснока до кола в сердце; и здесь фильм и книга сходятся только в одном – Дракула не отражается в зеркалах. В остальном же – расходятся: в книге граф не появляется на людях до захода солнца, вместо книжного чеснока Ван Хельсинг использует некую волчью траву, опять же в книге Дракула не носит плаща, но при этом имеет ярко выраженные зубы, да и умирает совсем не так, как у Тода Браунинга – не от кола в сердце, а от солнечного света, рассыпавшись в прах. Но именно соединение этих несоответствий и рождает современный миф о вечно живущем графе, пьющем кровь у невинных и хорошеньких девушек. Все это произойдет позже, когда многочисленные картины о Дракуле самого разного качества и содержания (а их около двухсот) сделают легендой именно того, самого первого Дракулу – медлительного, старомодного, беззубого, но при этом внушающего уважение и олицетворяющего собой опасность и страх. И пусть сегодня он сможет испугать только самого неискушенного зрителя, образ, созданный на экране Белой Лугоши, навсегда останется отправной точкой при любой новой попытке экранизировать роман Брэма Стокера, благо в нем достаточно простора для творческой реализации.
Увы, несмотря на многочисленные попытки, оптимального результата в переносе истории Дракулы на широкий экран не добился никто, и хочется верить, что когда-нибудь мы все же увидим идеального «Дракулу». Ведь как говорил профессор Ван Хельсинг в романе: «Сущность моей речи следующая: я хочу, чтобы ты уверовал. Уверовал в то, во что верить не можешь. На жизнь надо смотреть широко, но не следует допускать, чтобы маленькая ничтожная истина подавляла бы великую истину. Сначала нам нужна незначительная истина. Мы храним и ценим ее, но не следует верить, что она истина всего мира».
P.S.: Когда в 1956 году забытый всеми Бела Лугоши умер, он был похоронен в костюме графа Дракулы – таким, каким его и запомнили миллионы зрителей.
Плюсы: канонический Дракула. И этим все сказано.
Минусы: хотите красок – ищите Кристофера Ли или Гэри Олдмана.
Dracula
1931; США; 75 мин.
Fantasy/Horror
* * * * * / 7.7
Режиссер: Тод Браунинг
В ролях: Бела Лугоши, Дэвид Маннерс, Хелен Чендлер, Дуайт Фрай, Эдвард Ван Слоан, Герберт Банстон, Франсис Дейд, Джоан Стэндинг, Шарль К. Жерар
Легенды о темных существах, высасывающих кровь и отнимающих жизнь, появились давно. В мифологии многих народов – от Европы до Азии – издревле существовали легенды о пьющей кровь нечисти – упырях, вурдалаках, вампирах. Поэтому нет ничего удивительного в том, что появились они и в литературе. О вампирах писали Гете, Байрон, Дюма и Алексей Толстой, но самый известный вампир появился из-под пера Брэма Стокера, в 1897 году давшего жизнь графу Дракуле.
Образ трансильванского графа Стокер заимствовал из народных легенд, существовавших в районе Карпат, которые рассказывал ему его друг – востоковед Арминий Вамбери. Те же во многом основывались на жизни реально существовавшего человека – Влада III Цепеша, правившего в середине XV века на территории современной Румынии – в Валахии. Влад III прославился как своей непримиримой борьбой с турками, так и своей жестокостью по отношению к врагам, за что даже получил прозвище «Сажатель на кол». Также он получил имя «Сын дракона» – «Дракул». Именно его и использовал Брэм Стокер в своем романе. Имеющийся портрет карпатского князя отразился и на внешнем облике графа Дракулы – высокий лоб, густые брови, тонкий орлиный нос и пышные, тяжелые усы. Но как бы ни был кровав и жесток правитель Валахии, он не приобрел бы такой известности, если бы малоизвестный ирландский литератор и театральный агент не написал бы о нем книгу, представившую миру самого известного и популярного монстра в истории – графа Дракулу.
Появление книги Брэма Стокера было весьма своевременным: времена романтизма прошли, на смену ему твердой поступью шел ничего не скрывающий реализм, но британское королевство все еще продолжало оставаться викторианской империей, где чудесным образом соединялись наука и вера в потусторонние силы. И, несмотря на то, что развитие науки и техники росло в геометрической прогрессии, архаические верования в нечистую силу все еще оставались живы. При этом параллельно с развитием философской мысли прекрасно чувствовало себя и увлечение различными мистическими учениями – от спиритизма до теософии. Под натиском научного прогресса отступала и религия, уже не так рьяно отстаивавшая свое право на истину в последней инстанции, что также сыграло не последнюю роль в жизни графа Дракулы. Но решающе слово в возведении Дракулы в культ сделала именно наука, благодаря которой двумя годами ранее появился кинематограф – главное чудо XX века.
Хоть триумф знаменитого графа и пришелся на век кино, до своего появления на экране он уже обрел некоторую известность в кругах любителей литературы и театра. Пьеса, основанная на романе Стокера, с успехам шла на сценах европейских театров вплоть до 30-х годов, а интерес широкой общественности ко всему страшному и таинственному подогревался вошедшими в начале XX века в моду мистицизмом и готикой, что отразилось как на литературе и театре, так и на кинематографе, который хоть и не имел еще голоса, не смог пройти мимо такого соблазнительного фактора, как человеческий страх. Уже были экранизированы «Доктор Джекилл и мистер Хайд» Стивенсона, «Голем» Метерлинка, «Портрет Дориана Грея» Уайлда, рассказы Эдгара По и «Франкенштейн» Мэри Шелли, но до «Дракулы» дело еще не дошло. Хотя вампиры тоже не были лишены удовольствия появиться на экране – в 1915 году был выпущен многосерийный фильм Луи Фейада «Вампиры», а в 1922-м в Германии Фридрих Вильгельм Мурнау снял один из шедевров экспрессионизма – «Носферату». При этом последний основывался именно на романе Брэма Стокера, но из-за проблем с авторским правом историю о бессмертном вампире пришлось переделать. Но подлинная слава к зловещим кровопийцам пришла только тогда, когда за дело взялась американская компания Universal, решившая взяться за набиравший обороты жанр хоррора. Фактически именно ей и ее главе Карлу Леммле (он вынашивал планы экранизации романа Брэма Стокера с тех пор как в 1914-м перебрался в Калифорнию) мы и обязаны той популярности, которая вскоре обрушилась на «очень страшное кино».Режиссером первого хоррора, запущенного на студии, стал Тод Браунинг, подтвердивший год спустя свою приверженность ко всему странному и необычному из ряда вон выходящими «Уродами», которые в ряде стран даже были запрещены к показу. Звезд же на главные роли в картине, от которой ничего особенного не ждали, приглашать не стали (хотя и пробовали таких звезд, как Пол Муни, Конрад Вайд, Ян Кид, а сам Тод Браунинг мечтал снять в роли Дракулы знаменитого Лона Чейни, которого уже снимал в своих фильмах, но тот скоропостижно скончался от рака бронхов), – роли Дракулы и Ван Хельсинга достались венгру Беле Лугоши (планировавшийся на роль звезда ужасов Лон Чейни умер в 1930 году) и голландцу Эдварду Ван Слоану, которые не только практически соответствовали происхождению главных героев романа Стокера, но и играли вместе в одной из постановок «Дракулы» на театральной сцене. И, хотя до этого они и были романтическими и характерными актерами, после «Дракулы» их жизнь навсегда связалась с «фильмами ужасов» (при этом Лугоши сыграл Дракулу еще раз лишь в 1948 году в комедии «Эбботт и Костелло встречают Франкенштейна»). Что любопытно, роль Мины Харкетт вполне могла исполнить будущая обладательница «Оскара» Бетт Дэвис, имевшая в то время контракт с «Юниверсал», но стечение обстоятельств избавили ее от этой участи (хотя, кто знает, быть может, это было бы любопытно, и жизнь ее сложилась иначе). Самым же удачным приобретением новой картины стал оператор Карл Фройнд, который в 1930 году перебрался в США из Германии, где им были сняты ставшие впоследствии классическими «Голем» (1920), «Тартюф» (1926) и «Метрополис» (1927). «Дракула» стал его пятым фильмом в Америке, поэтому никто не сомневался, что яркий представитель немецкого экспрессионизма как никто другой сможет передать атмосферу ужаса, царящую в романе Стокера. В этом создатели картины не прогадали, так как выпущенный в 1931 году «Дракула» был фактически лишен каких-либо спецэффектов и стал хитом во многом именно благодаря мастерству Карла Фройнда. Примечательно, что из-за отсутствовавшей в то время возможности дублирования картин, параллельно с этим «Дракулой» снималась испаноязычная версия, которая, как говорят немногие из видевших ее, выглядит на порядок лучше оригинала (она была снята всего за одну ночь с испанскими актерами).
Сам роман Брэма Стокера построен в форме своеобразного диалога многочисленных личных записей героев – писем, телеграмм, записок и особенно дневников, которые были достаточно широко распространены среди образованной публики в конце XIX века. Это давало возможность взглянуть на события и героев с разных точек зрения, а также представить всю картину в целом, не упуская нюансы и детали. Это с одной стороны дало большой простор для написания сценария, а с другой – значительно усложнило процесс, так как героями романа является стразу несколько человек, каждый из которых фактически имеет собственную историю, хоть все они и концентрируются вокруг персоны графа Дракулы. Возможно, именно это и побудило Гарретта Форта, автора сценария, обратиться не к самому роману, а к пьесе Хэмилтона Дина и Джона Балдерстона, написанной на основе книги Стокера и с успехом шедшей на Бродвее с Белой Лугоши и Эдвардом Ван Слоаном в главных ролях. Сложно сказать, что это решение было верным, так как оно значительно сузило рамки действия романа и лишило зрителя множества зрелищных сцен, но студия явно не рассчитывала на успех «Дракулы», что и отразилось на минимуме действия и некоторой театральности происходящего. Как уже говорилось ранее, спецэффекты в картине практически отсутствовали, хотя существовавшие тогда технологии вполне могли осуществить большинство из описанных в романе событий. Первоначально продюсер Карл Леммле планировал снимать «Дракулу» с размахом, но из-за Великой Депрессии ему пришлось урезать бюджет до скромных 335 тысяч долларов, из-за чего «Дракула» рядом с появившимися вслед за его успехом «Франкенштейном» и «Мумией» выглядит весьма скромно и даже несколько старомодно. Но тогда боссы студии еще не были уверены в правильности принятого решения и не спешили вкладывать в сомнительный по их мнению проект значительные средства. А жаль, ведь будь они чуточку смелее, мы бы сегодня имели гораздо более зрелищное кино, хотя с другой стороны именно благодаря скромности визуального ряда мы и имеем то, что является классическим образцом «фильма ужасов».
Фильм Тода Браунинга был рассчитан на широкие зрительские круги, не знакомые с первоисточником, поэтому сценарий был весьма вольным переложением романа Брэма Стокера, что отразилось практически на каждом кадре, но при этом каким-то удивительным образом картина все же смогла передать атмосферу литературной основы. Несмотря на это начинается фильм фактически так же, как и роман – с приезда в Трансильванию молодого адвоката, направляющегося к графу Дракуле для заключения сделки о покупке недвижимости в предместье Лондона. Румынское поселение окружают горы, местные жители отговаривают адвоката ехать к графу, а добросердечная хозяйка вешает ему на шею крестик для того, чтобы тому сопутствовала удача. Но на этом соответствие изначальному тексту прекращается, лишь изредка придерживаясь основной сюжетной линии. Для человека, читавшего роман, первым удивлением становится тот факт, что приезд адвоката приходится на Вальпургиеву ночь (канун Святого Георгия в романе), а местный крестьянин сходу выкладывает адвокату то, о чем в романе он начинает догадываться только через пару глав, – в замке Дракулы живут вампиры, которые пьют кровь, выходят из могил и превращаются в волков и летучих мышей. И если в книге адвокат приходит к осознанию своего бедственного положения постепенно, лишь встретив невест Дракулы и увидев графа, ползущего по отвесной стене замка, и успевает окунуться в настоящий кошмар, почувствовав себя пленником Дракулы, то в фильме адвокат не обращает внимания ни на какие предупреждения, встречающиеся ему на каждом шагу, чему во многом способствует тот факт, что вместо положенного месяца он пребывает в замке вампира всего один день. Его не пугают ни предупреждения крестьян, ни волчий вой, ни окружающий его туман, ни летучая мышь, «управляющая» его экипажем, ни самостоятельно открывающиеся двери, ни запустение в замке, ни ползающие по полу броненосцы (!!!), ни сам граф, с легкостью проходящий сквозь паутину (тем самым «Дракула» становится родоначальником всех «ужастиков», в которых безмозглая молодежь, не глядя по сторонам, отправляется в неизвестные дали на поиски «приключений»). Все это нисколько не удивляет адвоката, а вот зрителю, знакомому с романом, предстоит начать удивляться довольно скоро и весьма впечатляюще: в фильме адвокатом оказывается не Джонатан Харкер, а Рэнфилд, который в книге был обычным буйнопомешанным, находящимся на излечении в специализированной клинике. Правда, в данном случае появляются причины его помещения в лечебницу, а также становится ясна его связь с Дракулой. Вообще же создатели фильма весьма вольно обходятся с оригиналом, правда делают это аккуратно и оправданно, не позволяя себе скатиться до образцов типичного хоррора категории «В».
В попытке сократить количество действующих лиц из романа выкидывается целый ряд героев, и если в романе с вампиром боролась организованная группа из 6 (!) человек, то фильм довольствуется двумя – профессором Ван Хельсингом и молодым Джонатаном Харкером, чье имя сокращается до Джона, а занимаемая им социальная ниша ограничивается до возлюбленного Мины (при этом не указывается – является он ее мужем или нет). Ван Хельсинг оказывается работником лечебницы для душевнобольных, которая разрастается до размеров полномасштабного госпиталя, на что указывает сцена в анатомическом театре, хотя у Стокера Ван Хельсинг был всего лишь другом и голландским коллегой доктора Сьюарда. Сам же Сьюард, бывший в романе молодым и крепким мужчиной, оказывается пожилым врачом, который к тому же еще и является отцом Мины, не имевшей с ним в оригинале никаких родственных связей, да и вообще не бывшей с ним знакомой до появления в Лондоне графа Дракулы. Сам же Дракула в исполнении Белы Лугоши тоже значительно отличается от того, что был описан Стокером. По книге граф – это «высокий старик с чисто выбритым подбородком и длинными седыми усами» (см. оригинал). Именно таким его и хотел представить Дэвид Кэррадайн, перенявший через несколько лет эстафету у Лугоши, но и в его случае решено было ограничиться лишь щегольскими черными усиками. Что же касается знаменитого черно-красного плаща графа, то и о нем в романе не говорится, а придуман он был уже на театральной сцене специально для того, чтобы можно было показать сцену исчезновения графа, – актер, исполнявший эту роль, под прикрытием длинного плаща просто скрывался в люке в полу. Но самым удивительным в образе графа в исполнении Белы Лугоши является то, что он ни разу не демонстрирует канонические острые белые зубы, на чем неоднократно концентрирует внимание читателя Брэм Стокер. Любопытно, что и в последующих фильмах о Дракуле этот непременный атрибут вампира появляется далеко не сразу, и лишь Кристофер Ли в постановке 1958 года наконец-то демонстрирует знаменитый кровавый оскал. Но как бы ни странно было явное несоответствие Белы Лугоши с образом, описанном в романе, он на удивление точно передает черты, характерные своему герою, – надменность, властность, холодность и постоянную угрозу. И всего этого Лугоши и Карл Фройнд добиваются только при помощи одних глаз вампира, – оператор, давая крупные планы Дракулы, особенно ярко выделяет светом именно глаза, что придает Лугоши абсолютно дьявольское очарование (для достижения эффекта глаза просто подсвечивали из-за камеры точечными источниками света.). Если же говорить о других героях, то из всех их точно в цель попадает только Ван Слоан: его Ван Хельсинг полностью соответствует описанному Стокером – опытен, мудр, прозорлив, строг, но мягок, когда надо, осведомлен и расчетлив. Джон Харкер из смелого и решительного человека, пережившего ужас вампирского плена, превращается в недалекого и ни во что не верящего субъекта, только мешающего в борьбе с графом, тогда как его боевая подруга Мина становится этакой светской барышней, чья роль ограничивается ролью жертвы вампира. Доктор Сьюард отходит на второй план, где его оттеняет остальная медицинская прислуга – молчаливая сестра Мейд и усатый смотритель Мартин, довольно хилый для усмирения умалишенных, но весьма словоохотливый; именно ему принадлежит замечательная фраза: «Они все психи. Все спятили, кроме нас с тобой. Хотя насчет тебя я не уверен». Отдельного упоминания заслуживает Рэнфилд – пожалуй, самый яркий персонаж: играющий его Дуайт Фрай запоминается сразу – его подобострастный, вечно пригнувшийся Рэнфилд с безумными глазами, мерзким смехом и постоянным дрожащим «Хоз-з-зяин…» довольно точно передает характер «мухоеда», описанного Брэмом Стокером. Напоследок хочется сказать и о подруге Мины – Люси, которая в книге была одним из центральных персонажей, тогда как в фильме она появляется лишь в пяти коротких сценах. И если в начале она предстает дамой, весьма заинтересованной личностью графа и его речами, что дает надежды на возможность возникновения между ними каких-то более сложных отношений, то уже после сцены с «первым поцелуем» мы можем наблюдать Люси лишь дважды – в виде трупа и в виде бродящей по парку «красивой женщины в белом». После этого создатели фильма совершенно забывают о существовании Люси, оставив вампира бродить по городу, тогда как в романе борьба за жизнь медленно уходящей в мир призраков Люси (изгнание демонов из девушки чем-то напоминает в книге обряд экзорцизма из «Изгоняющего дьявола») и последующее ее уничтожение (вбивание кола в сердце и отпиливание головы – достойное хоррора зрелище) является центральной частью повествования. Но это далеко не единственное, чем фильм отличается от первоисточника.Как уже говорилось выше, многие сцены романа либо исключаются, либо объединяются вместе. При этом самому Дракуле в фильме уделяется гораздо больше внимания, тогда как в книге он существует как бы за границами повествования, постоянно сопровождая наших героев, но не показываясь на глаза. Там он действует открыто лишь в своем замке, тогда как в фильме не гнушается появляться в общественных местах и даже совершенно спокойно ведет беседы с профессором Ван Хельсингом. Однако именно эта его наглость и представляет нам самые запоминающиеся сцены – Дракулу, укрывающегося плащом от распятья, и Дракулу, выбывающего табакерку с зеркалом из рук профессора. А чего стоят его многозначительные фразы: «Для человека есть удел и похуже, чем смерть» или «Для человека, у которого только одна жизнь, вы слишком умны, Ван Хельсинг», ну и конечно классическое «Я никогда не пью… вина». Только за эти крылатые фразы мы можем поблагодарить создателей фильма.
Дракула в фильме появляется довольно часто – в театре, на лондонских улицах, перед окнами Рэнфилда, на террасе, в спальне Мины и Люси. Но при этом нам ни разу не показывают, что именно он делает со своими жертвами, – сперва за окном появляется большая летучая мышь (единственный спецэффект в картине – летучая мышь, трепыхающая своими крылышками на веревочках), затем камера переходит на жертву, потом – на стоящего у окна Дракулу, вот он, вытянув вперед свои тонкие пальцы и согнувшись, медленно и бесшумно приближается к своей жертве, вот он склоняется над ней… и все. Этим преступная деятельность Дракулы и ограничивается, и мы узнаем о ее результатах лишь после того, как нам сообщают о появившихся на шее жертвы ранках. Вообще действия в фильме предельно мало. Так и хочется сказать, что большая часть картины проходит в разговорах, но и их немного, а те, что имеются в наличии, держат на себе сюжет и не являются лишними. Также довольно примечателен тот факт, что в фильме фактически отсутствует музыкальное сопровождение, музыка появляется лишь дважды – в театре, где после прозвучавшей увертюры вдруг воцаряется тишина, позволяющая нам наслаждаться сценой знакомства графа с основными героями, и во время начальных титров, сопровождаемых, как ни странно, музыкой из «Лебединого озера» Чайковского. Все остальное время действие картины развивается в абсолютно естественной тишине. Зная роман и посмотрев другие фильмы о вампирах, только удивляешься тому, как может этот фильм, абсолютно лишенный крови (и это в кино о вампирах!!!) и являющийся при этом хоррором, не казаться комедией и вызывать неподдельный интерес. Конечно, сегодня он выглядит довольно архаично, но при этом все равно производит впечатление. И пусть многие моменты в нем вызывают удивление, а смерть Дракулы остается за кадром (вместо нее нам показывают Мину, избавляющуюся от проклятья вампира под звук последнего вздоха Дракулы; позже в «Дилижансе» Джон Форд таким же образом не покажет главного – дуэли), но фильм по-прежнему не кажется второсортным продуктом, которых о зловещем графе было выпущено великое множество.Гораздо проще смотреть этот фильм, не читав Брэма Стокера, но гораздо интереснее смотреть его, зная роман. Тогда открывается великое множество нюансов, на которые не обращаешь внимания без знания литературной основы. И, казалось бы, замечаешь, насколько фильм далек от книги, но при этом не можешь не признать того факта, что роман переработан в довольно стройную историю лишь с некоторыми недочетами и упущениями вроде забытой сценаристом Люси. А учитывая хронометраж картины (чуть больше часа), только удивляешься, как создатели картины умудрились запихать все события в столь незначительный промежуток времени.
При этом легендой Дракулу делает именно фильм, а не роман, хотя именно в последнем описываются все основные повадки и способы борьбы с вампирами – от чеснока до кола в сердце; и здесь фильм и книга сходятся только в одном – Дракула не отражается в зеркалах. В остальном же – расходятся: в книге граф не появляется на людях до захода солнца, вместо книжного чеснока Ван Хельсинг использует некую волчью траву, опять же в книге Дракула не носит плаща, но при этом имеет ярко выраженные зубы, да и умирает совсем не так, как у Тода Браунинга – не от кола в сердце, а от солнечного света, рассыпавшись в прах. Но именно соединение этих несоответствий и рождает современный миф о вечно живущем графе, пьющем кровь у невинных и хорошеньких девушек. Все это произойдет позже, когда многочисленные картины о Дракуле самого разного качества и содержания (а их около двухсот) сделают легендой именно того, самого первого Дракулу – медлительного, старомодного, беззубого, но при этом внушающего уважение и олицетворяющего собой опасность и страх. И пусть сегодня он сможет испугать только самого неискушенного зрителя, образ, созданный на экране Белой Лугоши, навсегда останется отправной точкой при любой новой попытке экранизировать роман Брэма Стокера, благо в нем достаточно простора для творческой реализации.Увы, несмотря на многочисленные попытки, оптимального результата в переносе истории Дракулы на широкий экран не добился никто, и хочется верить, что когда-нибудь мы все же увидим идеального «Дракулу». Ведь как говорил профессор Ван Хельсинг в романе: «Сущность моей речи следующая: я хочу, чтобы ты уверовал. Уверовал в то, во что верить не можешь. На жизнь надо смотреть широко, но не следует допускать, чтобы маленькая ничтожная истина подавляла бы великую истину. Сначала нам нужна незначительная истина. Мы храним и ценим ее, но не следует верить, что она истина всего мира».
P.S.: Когда в 1956 году забытый всеми Бела Лугоши умер, он был похоронен в костюме графа Дракулы – таким, каким его и запомнили миллионы зрителей.
Плюсы: канонический Дракула. И этим все сказано.
Минусы: хотите красок – ищите Кристофера Ли или Гэри Олдмана.
Комментариев нет:
Отправить комментарий